|
 |
|
|
|
|
ПРОБЛЕМЫ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ В КОНТЕКСТЕ ТЕОРИИ ДИАЛОГОВЫХ ОТНОШЕНИЙ
(на материалах России и ее Северо-Кавказского региона)
Радовель М.Р.
(Ростов-на-Дону, Россия)
Материал опубликован: Сборник научных трудов "Актуальные проблемы теории коммуникации". СПб. - Изд-во СПбГПУ, 2004. - C.153-159
О межэтнической коммуникации, в том числе - на основе изучения современной ситуации в Северокавказском регионе, написано достаточно много. Накоплен богатый материал теоретического и практического характера, позволяющий построить представление о нынешнем положении дел в межэтнических отношениях, о желаемом, "идеальном" состоянии, к которому следует стремиться, о целях и задачах, которые необходимо решать в ближайшее и отдаленное время, о путях и средствах решения насущных проблем. В данной статье хотелось бы определенным образом переосмыслить и оценить накопленный материал по указанным вопросам, соотнеся его с некоторой теоретической основой - теорией диалоговых отношений. Именно с ней, поскольку "диалог" - ключевая идея множества работ, посвященных современным проблемам межэтнических отношений.
Теория диалоговых отношений (ТДО) представляет собой систему тесно взаимосвязанных, последовательно выстроенных и четко упорядоченных основных понятий (категорий). Она содержит, в частности, следующие понятия: диалог, диалоговые отношения (Д.О.), субъектный состав, тип межсубъектных отношений, мера субъектности, статусное соотношение субъектов (их симметрия и асимметрия), ведущий и ведомый субъекты диалога, уровень диалогичности, экстремальная форма Д.О., объем Д.О., социальный контекст Д.О., оптимальность Д.О. и др. По понятным причинам, ТДО будет использована ниже далеко не в полном объеме и не все ее категории будут непосредственно задействованы в последующих рассуждениях.
Важнейшим и в некотором смысле исходным вопросом в данной теме является субъектный состав диалоговых отношений, то есть, в нашем случае, основные "действующие лица", стороны, акторы межэтнической коммуникации. Разумеется, прежде всего это - этносы или этногруппы, взаимодействующие, коммуницирующие между собой. Но во внимание приходится принять и иных субъектов. Ибо отношения между этносами существенно обусловлены социальным контекстом и, в частности, влиянием "надэтничных" социальных субъектов. Речь идет о таких непременных участниках обсуждаемых здесь диалоговых отношений, как нация (гражданское сообщество), субъект Федерации, государство и т.д.
Очевидно, характер диалога зависит от особенностей субъектов, которые в нем участвуют, и от социальных условий, в которых он происходит, то есть от особенностей общества в целом. Что касается нашей страны, то здесь, по мысли Д.В.Гудименко, политико-культурная "палитра" общества характеризуется "крайней гетерогенностью, существованием субкультур с совершенно различными, если не диаметрально противоположными ценностными ориентациями, отношения между которыми складываются конфронтационно, а подчас и антагонистично". "Если посмотреть на политическую историю России трех последних столетий, - продолжает он, - то нетрудно заметить постоянный конфликт субкультур - западнической и почвеннической, радикальной и патриархально-консервативной, анархической и этатистской, а в современных условиях - "демократической" и "коммунистической" [1, с. 325-326].
Известно, что особые сложности в построении отношений между этносами и организации их совместного проживания в рамках одного общества возникают тогда, когда их системы ценностей не просто различаются, но в силу глубины этих различий должны быть отнесены уже к различным цивилизациям. Скажем, когда одни этнические группы по образу жизни и культурным особенностям относятся скорее к доиндустриальной стадии, а другие - к индустриальной или даже, в какой-то своей части, к постиндустриальной, информационной стадии. Нечто подобное имело место в СССР и сохранилось или даже усилилось в современной России - ввиду ее противоречивого, неравномерного постперестроечного развития. В этом случае многие культурные ценности одних этносов, по существу, вступают в резкую конфронтацию с ценностями других.
В подобных ситуациях едва ли разумно непосредственно ставить перед собой "идеальные", благостно звучащие цели и задачи. Они, как правило, либо в принципе недостижимы, либо неоправданны и далеко не оптимальны, либо - и первое, и второе вместе. И постановка таких целей - по существу, лукавство, продукт осознанного или неосознанного обмана. Но для определения разумных, посильных, реально достижимых целей (которые, в свою очередь, явятся ступенями к последующим, более высоким и сложным целям) необходима опора на достаточно развитые теоретические основания. Необходимо использование соответствующих понятий теории диалоговых отношений.
Глубокая разнородность взаимодействующих субъектов предопределяет особый, трудный, "нелицеприятный" характер диалога между ними. В частности, резко обостряется проблема соотношения статусов субъектов и актуализируются экстремальные (граничные) формы диалога. По-видимому, в ситуациях, когда принципиально нет возможности согласовать устремления, притязания сторон на равных, паритетных основаниях, приходится честно и твердо делать выбор, определяя приоритетность и более высокую статусность одной из них.
И когда в рамках Концепции государственной национальной политики РФ формулируется следующее: "развитие федеративных отношений при обеспечении самостоятельности субъектов РФ и укреплении целостности Российской Федерации" [2, с. 144], то возникает вопрос: а каковы все-таки приоритеты? Хотелось бы, чтобы они были четко артикулированы. В частности, чтобы было определено, как следует соотносить при возникновении конфликтных ситуаций значимость двух конкурирующих в подобном случае ценностей - обеспечение самостоятельности субъектов РФ, с одной стороны, и укрепление целостности Российской Федерации, с другой.
Известно, что в России традиционно государственно-политическая консолидация значительно опережала этнонациональную [3, с. 554]. Здесь исторически сложилось так, что нет совпадения этнонационального и государственного "полей". Оба эти поля так или иначе отражаются в сознании российских граждан и различных групп российского населения. И с изменением ситуации в стране преобладающее значение в сознании людей получает то одно, то другое поле: то осознание себя прежде всего гражданином России, россиянином, то - представителем определенного этноса или национальности.
Одна из трудностей теоретического и методологического характера связана с необходимостью определить оптимальное сочетание этнических и общегосударственных (общенациональных) интересов, найти разумное соотношение этнонациональной и гражданской идентичности. По-видимому, на четкую и ясную постановку соответствующей проблемы многим авторам трудно решиться, ибо это потребует принципиального суждения не просто о согласовании "этнического" и "гражданского", но - о системе приоритетов в данной области. Очень многие предпочитают в подобных случаях проявлять завидную осторожность и не расставлять "точки над i". Так, презентируя как бы "на равных" такие ценности и ориентации, как "верховенство закона" данного государства (с одной стороны) и "право наций на самоопределение" или "лоббирование экономических и политических интересов" исторической родины конкретной этнической группы (с другой стороны), иные исследователи не берутся расставлять акценты и не рассматривают жестокого вопроса о том, как быть, когда "первое" и "второе" вступают в противоречие. Например, когда использование права наций на самоопределение грозит разрушением тому государству, в границах которого проживает данный этнос; или когда лоббирование интересов исторической родины идет вразрез с интересами нынешней родины (страны проживания) данной этнической группы (диаспоры). Очевидно, такого рода вопросы исключительно актуальны и требуют четкого, недвусмысленного ответа.
Трудности, аналогичные вышерассмотренным, относятся также к тем ситуациям, когда вступающими в "трудный диалог", а по сути конфликт, оказываются юридически равные субъекты - этносы или этногруппы. Но и в этих случаях решение - возможно, оптимальное или единственно верное - нередко оказывается достижимым на пути, который неизбежно связан, во-первых, с потерями обеих сторон и, во-вторых, с неравными потерями, т.е. с ущемлением одной из сторон. Разумеется, такое решение отнюдь не "идеальное" (когда обе стороны абсолютно удовлетворены), но оно в большинстве случаев и не может быть таковым. Оптимальное не тождественно идеальному. И если "оптимальное" в принципе достижимо (хотя и с трудом), то "идеальное" - едва ли.
И когда в научной литературе или в документах нормативного характера встречаются соображения следующего типа: "в контексте национальных отношений представляется целесообразным трактовать технологию как способ построения определенной системы управления национальными отношениями с целью их гармонизации при условии сохранения традиционной системы ценностей", то это вызывает немалое сомнение. Можно ли ставить вопрос о "сохранении традиционной системы ценностей" при том условии, что некоторые ценности у различных этносов бывают просто несовместимы? Ведь в этом случае придется выбирать одно из двух: либо сохранять в неизменности традиционные ценности, либо гармонизировать (улучшать) национальные отношения с неизбежным изменением некоторых ценностей, как правило, достаточно значимых в рамках определенной этнокультуры. По-видимому, в такой ситуации следует рассчитывать только на щадящее согласование систем ценностей. Оно выражается в том, чтобы, согласовывая ценности из разных, трудно совместимых культурных систем, все же достаточно бережно относиться к ним, максимально сохраняя всё то, что возможно, но при этом - только то, что не помешает процессу оптимизации межэтнических отношений и налаживанию нормального, цивилизованного "общежития" этносов.
В соответствии с принципами гуманизма и толерантности, считается, что нельзя порицать обычаи какого-нибудь народа. Ведь они - неотъемлемая часть его культуры, а культуру народов следует уважать. Но как быть с теми обычаями, соблюдение которых наносит серьезный, иногда непоправимый урон другому народу, который живет рядом? В таких случаях диалог носит исключительно тяжелый характер (экстремальная, граничная форма диалога), и нередко он кажется просто невозможным. Но поскольку существуют ценности и цели более значимые и высокие, чем некоторые элементы традиционной культуры (к таким ценностям относятся, например, жизнь людей, их здоровье, мирные, толерантные отношения между совместно проживающими этносами), то основа для диалога, хотя и в экстремальной его форме, все-таки существует. Только в этом случае диалог предполагает определенную "коррекцию" ценностной системы этноса, его сознательное культурное "самоограничение", т.е. уступку и, в известном смысле, снижение субъектного статуса, ввиду необходимости обеспечить реализацию чрезвычайно значимой жизненной ценности. Разумеется, чаще всего на уступки и, соответственно, на "снижение субъектности" должны идти обе стороны диалога. Но нередко одной из них приходится пожертвовать большим. От подобных форм диалога, особенно в современных условиях Северокавказского региона России, к сожалению, никуда не уйдешь.
Поэтому, когда мы встречаем в литературе мысли и соображения относительно того, на каких ценностях должно основываться воспитание культуры межнационального общения, то обычно - при всем том, что с ними трудно не согласиться - все же возникает ощущение некоторой неполноты, недосказанности. Действительно, как можно возразить, например, против того, что ценностями являются [4, с. 167-168]:
- единство национального, общенационально-патриотического и общечеловеческого в формировании чувств и самосознания
- уважительное отношение ко всем народам земли, их суверенитету, к национальной и конфессиональной принадлежности человека, к малочисленным народам, национальным меньшинствам, этническим группам, иммигрантам, беженцам
- непримиримость к национализму, шовинизму, расизму, геноциду, апартеиду, проповеди расовой, национальной, религиозной исключительности
- толерантное отношение к мировым религиям, направленное на мирное решение этно-конфессиональных конфликтов и т.д.
И все же хочется уточнения, например, по первому пункту ("единство национального, общенационально-патриотического и общечеловеческого…"). А что же из них приоритетно? Что чему должно быть подчинено? Ведь в этом все дело! Ибо какая-то форма указанного "единства" есть почти у всех людей.
Равным образом, нет возражений против следующих принципов сотрудничества на принципах толерантного поведения [4, с. 168]:
1) признание равноправия партнеров общения
2) создание атмосферы открытости и доверия субъектов общения
3) принятие общих, значимых для всех сторон целей
4) уважение к традициям, обычаям и образу жизни представителей разных этносов
5) ориентация на общечеловеческие ценности, на осознание принадлежности к единому Российскому и мировому сообществу и др.
Но при этом особое внимание, с учетом излагаемой нами концепции, хотелось бы обратить на пункт № 3: принятие общих, значимых для всех сторон целей. Ибо именно в нем сформулировано главное условие для преодоления самых трудных межэтнических недоразумений, для выхода из "безвыходных" ситуаций. Но что касается п. № 5, то здесь опять возникает желание уточнить: что значит "ориентация на общечеловеческие ценности"? Они должны быть приоритетны или нет? Каково ранговое место осознания принадлежности к единому Российскому сообществу, по сравнению с другими ценностями и принципами?
Такого рода вопросы и сомнения возникают при чтении текстов по проблемам межэтнической коммуникации, если оценивать их сквозь призму теории диалоговых отношений.
Литература
- Гудименко Д.В. Политическая культура России // Гаджиев К.С., Гудименко Д.В. и др. Политическая культура: теория и национальные модели. М., 1994
- Игнатов В.Г., Бутов В.И. Регионоведение (методология, политика, экономика, право). Ростов-нa-Дону, 1998
- Матвеев В.А. Национальный вопрос и государственно-политические реальности России // Российская историческая политология. Ростов-на-Дону, 1998
- Проблемы поликультурного образования в Дагестане / Под ред. С.И. Муртузалиева, Г.И.Кисловой. Махачкала, 2002
Abstract
M.R. Radovel
Problems of interethnic communication in the context of the theory of dialogical relations
The article represents an attempt of recomprehension of the actual material dealing with the problem of interethnic communication by means of correlation it with the theory of dialogical relations. The theory represents the system of closely interrelated conceptions formed in con-secutive order and efficiently regulated. Apart of sufficiently usual conceptions (dialogue, dia-logical relations, their subjective structure) the theory includes the ones which are less spread in theoretic analysis of different spheres of communicative activities, such as the measure of subjectivity, the type of intersubjective relations, the level of a dialogue, as well as the concep-tions practically not used in corresponding literature: extremal forms of a dialogue, the volume and range of dialogical relations, the spectrum of a dialogue, the dynamics of dialogic rela-tions and its varieties, the optimality and contextual validity of dialogical relations etc.
Particular complexity in the construction of relations among ethnoses and in the organiza-tion of their joint residence within the bounds of one society arise when their systems of values do not just differ, but due to the depth of these differences have to do with different civiliza-tions, so as some values prove to be absolutely incompatible. Deep heterogeneity of interacting subjects predetermines special, "unprejudiced" character of a dialogue among them. In this case extremal (boundary) forms of a dialogue are actualized. Optimal decision of arising prob-lems appears to be achievable (within these forms of a dialogue) only on the way of inevitably connected, first, with losses from both sides, and second, with unequal losses and infringement of one of the sides. Under these circumstances one should take into account only the sparing concordance of the values systems, which is expressed in the fact that while "concording" people strive for preserving everything possible, but at the same time, they preserve only those things which won't prevent from the process of interethnic relations optimization, civilized "community" of ethnoses. Such type of a dialogue necessarily supposes the definite "correc-tion" of the ethnosis values system, its conscientious cultural "self-restriction'.
 Статья в Word
Вернуться в БИБЛИОТЕКУ
Вернуться на главную страницу
| |
